Продолжение
читать дальшеОпасными являются издавна встречающиеся спекуляции на математических результатах, стремление экстраполировать конкретные математические результаты в область философии и теологии. Так, в 18-м веке Мопертюи, восхищенный красотой вариационного принципа в механике, считал это доказательством (!) существования Бога, а Гвидо Гранди, анализируя ряд
1-1+1-1 +…и получая для него два разных значения суммы (0 и ½ , писал: «равенство 0=1/2 доказывает, что мир мог быть создан из ничего»!
В 18-м веке это было более или менее объяснимо, хотя в 19-м веке было показано, что полученное противоречие является следствием недопустимых действий с расходящимися рядами. Но удивительно, что и в наше время, на примере того же ряда (!) делаются похожие мистические выводы (например, в одной диссертации на соискание степени доктора философских наук). Недалеко ушел ее автор от английского поэта 17-го века Александра Попа, восклицавшего
Почто, о боги, в этом мире
Должно быть дважды два – четыре?
Со времен «архейской эры» ламповых компьютеров до современной эпохи виртуальной реальности и сети INTERNET, оплетающей весь мир, предоставляющей возможности эффективного и почти мгновенного общения со всем миром, учёные и преподаватели учились работать с этой «мыслящей техникой», учили работать с ней студентов, инженеров и ученых, открывали новые области ее приложения и новые пути исследования. Они пытались привить новый менталитет, изменить предубеждение о невозможности ее применения в самых «человеческих» областях знания, развивались вместе с чрезвычайно бурным развитием компьютеров. При этом, конечно, возникали вопросы не только о возможностях новой техники, но и о том, кто кого учит: мы – компьютер (перефразируя известную песню «Такая у нас работа – учить их задачи решать») или компьютер – нас? Возникала (и продолжает развиваться) новая «компьютерно- информационная» парадигма.
Сейчас странно вспомнить то время, когда программы писались (и публиковались) «в кодах» конкретных вычислительных машин (все эти тома давно отправились в макулатуру), когда шли серьезные дискуссии о том, что может и чего не может вычислительная машина, нужно ли приспосабливать ее для анализа, редактирования и генерирования текстов ( или оставить «богу – богово, человеку – мышление, а машине – вычисления» ), когда на лекциях о возможностях вычислительных машин и их прогрессе нередко задавались вопросы : «А кому это надо?» (особенно в аудиториях партийной элиты и преподавателей «общественных» дисциплин).
Теперь никого не удивляют компьютерные эффекты в кинофильмах и на телеэкране, компьютерный перевод и правка текстов, восхищение компьютерами и компьютерными чудесами, (порой раздражающее своей примитивностью – но это издержки роста). Но возникает и противоположная опасность, своеобразная «компьютерная эйфория»: убеждение, что теперь компьютер сам может справиться со ВСЕМИ проблемами, и даже без особых усилий со стороны людей – вот только надо, чтобы «технари» еще раз в 10 увеличили бы быстродействие, добавили бы еще несколько ГБ (гигабайтов) памяти, да сделали бы несколько цветных экранов!
Показательна в этом отношении история взглядов на возможности автоматического, компьютерного перевода текстов (статей, докладов, романов и повестей) с одного языка на другой. Вначале считалось, что проблема в принципе решена самим появлением компьютеров: нужно лишь ввести в память компьютера словари обеих языков (с их эквивалентами в другом языке) и грамматические правила! Затем были осознаны столь значительные трудности (синонимы, идиомы, роль ударений и тональности, роль контекста и пр.), что были приостановлены разработки в этом направлении. И лишь много позже к ним вернулись, но сейчас роль автоматического перевода сводится к выработке подстрочника, подлежащего квалифицированной правке, да и то ориентированного на узкие специализированные отрасли знания со своим специфическим словарем и стилем изложения. И на этом уровне ведущие научные журналы переводятся и издаются в США за 2-3 недели!
Для любого уровня развития вычислительной техники всегда найдутся такие математические задачи, с которыми эта техника справиться не может. Применение компьютеров требует существенного изменения образа мышления, менталитета, сочетания абстрактно-философского осмысления задач и процессов с конкретным формальным описанием задач, которое может быть понято компьютером и им обработано. При этом многие клише устаревают, многие догмы и мифы уходят в прошлое.
Развитие вычислительной техники дает несравненно более наглядные примеры основных положений диалектики (переход количества в качество, отрицание отрицания, спираль познания и т.п.), чем традиционно кочевавшие по учебникам философии со времен Гегеля и Энгельса – один из примеров уже приведен выше.
Рост быстродействия и объема памяти компьютеров последовательно приводил к переходу от кодирования программ к описанию задач на уровне все более обобщенных процессов и моделей. Возникла идеология последовательно обобщаемых моделей Э.Тыугу, объектно-ориентированных языков, широкого использования визуализации, графического описания результатов решения задач (на несколько порядков более информативного). Всё шире интерактивное взаимодействие с компьютером, создание «дружественных» интерфейсов, а в ближайшем будущем – словесных, семантических, голосовых способов управления компьютером – и на уровне постановки задач, и на уровне управления ходом их решения.
Давняя идея интерактивного взаимодействия с компьютером и одновременного решения ряда задач не могла реализоваться при малой скорости их работы (общение с задержкой ответа на минуты напоминало беседу с сильно заторможенным собеседником), но легко реализуется при современных скоростях выполнения операций, персональных компьютерах, их сетях и параллельных процессорах.
Многие приемы организации вычислений, вынужденные для ранних одноадресных машин, были отвергнуты с появлением многоадресных компьютеров, но снова оказались эффективными при современных скоростях их работы.
Возникшее на ранних этапах многообразие языков программирования и вспомогательных средств, приводившее к несовместимости программ для различных компьютеров, вызвало дискуссии о целесообразности создания единого языка, но так же не получило существенного развития, как и идеи языка эсперанто и его аналогов, - как человечество склонно сохранять своеобразие различных языков со своими выразительными средствами и традициями (плохо переводимыми на другие языки), так и языки программирования и их обобщения – оболочки, программные среды, обладают своей «территорией», областью наилучшего применения, и их унификация может привести к существенным потерям. Поэтому, как известно, художественные произведения невозможно перевести на другой язык без утраты каких-то образов или художественных средств.
Wer den Dichter will verstehen, (Кто хочет понять поэта,
Muss in Dichters Lande gehen! Должен идти в его страну!)
(H. Heine).
Продолжение следует...