Простыми словами
Как рассуждает ребенок
Какие наблюдения можно сделать, изучая как ребенок овладевает мышлением? Какие тайны приоткрываются в знаменитом возрасте «от двух до пяти».
читать дальшеПериод «от двух до пяти» особый. Это переходный период, на котором доминанта правого полушария постепенно под влиянием развития речи и научения манипулированию со словами, заместителями реальных предметов, постепенно, сменяется доминантой левого полушария. И лишь очень немногие из детей — будущие поэты, музыканты и некоторые другие проходят через горнило этих лет, сохраняя доминанту правого полушария.
Мы уже говорили, что мышление ребенка до овладения речью строится на основе правосторонних механизмов. Но вот в его речи стали появляться отдельные звуковые цепочки. Это означает, что в левом полушарии начала активизироваться та ее часть, которая связана с порождением составляющих звукового кода. Из огромного числа звуков начинают формироваться устойчивые классы — фонемы. Для того чтобы фонемы возникли, требуется выделить ряд признаков, по которым звуки объединяются в классы. Затем возникает слово. Но его категориальное значение размыто, текуче, слово еще вплавлено в ту ситуацию, в которой оно встретилось. Если малыша спрашивают: «Где бабушка?» и он поворачивается к фотографии, висящей на стене, делая указательный жест рукой, то, если ему задать тот же вопрос, предварительно убрав фотографию, он снова в ответ на него будет поворачиваться и указывать рукой на место, где эта фотография висела. На этом этапе слово еще накрепко связано с ситуацией, неотделимо от нее.
Отделение слова от образа-ситуации происходит в возрасте где-то от полутора до двух лет, когда наступает овладение морфологией языка. Это период словотворчества, в недрах которого слова начинают сортироваться по морфологическим признакам. Возникают слова для обозначения предметов, отношений между ними, признаков и действий. Возникают первые классификационные схемы — зачаток использования знаний о мире для определения понятий и самых простых выводов. Не обладая еще способностью выделения категориальных признаков, мышление ребенка на этом этапе относится к тем типам, которые в начале - этой главы мы назвали конкретно- ситуационным и эмпирическим.
Когда малыша подобного возраста просят определить, что такое собака, он может, например, показывая на место укуса сказать: «Она меня вот сюда укусила». Конкретные и категориальные совокупности часто сосуществуют одновременно:
— Скажи, Андрюша, кто водит паровоз?
— Машинист. Дядя такой, он в будочке сидит.
— А кто ломает игрушки?
— Петька. Он нехороший.
И лишь постепенно, когда категориальное мышление становится преобладающим, на последний вопрос ребенок может ответить словом, сотворенным им в этот момент: «Ломатель».
В процессе дальнейшего развития ребенок последовательно овладевает различными типами высказываний. Сначала у него появляется способность к номинации, т. е. называнию предметов, затем он учится высказываниям, в которых локализуется местонахождение предметов. Чуть позже возникают императивы, в которых содержатся просьбы и приказания о тех или иных действиях. Затем возникают формы высказываний, предназначенных для описания различных событий и ситуаций. На этом этапе возникает возможность замещения невербальных образов-ситуаций правого полушария их вербализованными обедненными описаниями левополушарного типа. Потребность в коммуникации, общении компенсирует это обеднение, а сама коммуникация происходит на положительном эмоциональном фоне. На следующем шаге становится возможным выражение отношений между частями предметов и ситуаций, а также отношений принадлежности. Почти одновременно возникают тексты, в которых описываются качества тех или иных предметов, их прагматические и категориальные признаки. И лишь после этого ребенок овладевает такими сложными высказываниями, как вопрос или отрицательное утверждение.
Наблюдения за развитием естественных языков, сопоставление их в генетическом плане наводит на мысль о том, что путь развития человеческого мышления в разных местах земли с неизбежностью проходил одинаковые ступени, зафиксированные в языковых средствах. Этот путь пока еще не до конца ясен, многие участки его еще не исследованы, но в самом общем виде он включает в себя следующие семь этапов.
1. Улавливание связи между предметами или фиксация ее отсутствия при самом общем и недифференцированном понимании связи.
2. Выявление посессивной связи, т.е. связи во времени следования одних событий или ситуаций за другими.
3. Выявление партотивной связи, т.е. связи типа часть-целое или целое-часть.
4. Выявление контактно-дистанционных связей как во времени, так и в пространстве, т.е. введение отношений типа раньше, позже, далеко, соприкасаться и т.п.
5. Выявление связей объектно-субъектного уровня, с помощью которых становятся возможными высказывания о реалиях, находящихся вне субъекта, и его взаимоотношениях с ними.
6. Введение пространственных связей с отношениями типа снаруживнутри, большой- маленький, далеко-близко.
7. Введение и использование темпоральных (временных) отношений, отличных от дистанционных.
Эта совокупность этапов структуризации внешнего мира описывает постепенный переход от мира, в котором мифологическое и реальное тесно переплеталось и взаимодействовало, к миру, где эти два представления оказываются резко разделенными. В конце этой эволюции правое и левое мышление отделяются друг от друга, и возникает доминанта левого над правым.
Дети в своем развитии как бы повторяют движение по этим этапам, постепенно овладевая тем, что составляет основное достижение современного человека — понятийным мышлением.
Какие наблюдения можно сделать, изучая как ребенок овладевает мышлением? Какие тайны приоткрываются в знаменитом возрасте «от двух до пяти».
читать дальшеПериод «от двух до пяти» особый. Это переходный период, на котором доминанта правого полушария постепенно под влиянием развития речи и научения манипулированию со словами, заместителями реальных предметов, постепенно, сменяется доминантой левого полушария. И лишь очень немногие из детей — будущие поэты, музыканты и некоторые другие проходят через горнило этих лет, сохраняя доминанту правого полушария.
Мы уже говорили, что мышление ребенка до овладения речью строится на основе правосторонних механизмов. Но вот в его речи стали появляться отдельные звуковые цепочки. Это означает, что в левом полушарии начала активизироваться та ее часть, которая связана с порождением составляющих звукового кода. Из огромного числа звуков начинают формироваться устойчивые классы — фонемы. Для того чтобы фонемы возникли, требуется выделить ряд признаков, по которым звуки объединяются в классы. Затем возникает слово. Но его категориальное значение размыто, текуче, слово еще вплавлено в ту ситуацию, в которой оно встретилось. Если малыша спрашивают: «Где бабушка?» и он поворачивается к фотографии, висящей на стене, делая указательный жест рукой, то, если ему задать тот же вопрос, предварительно убрав фотографию, он снова в ответ на него будет поворачиваться и указывать рукой на место, где эта фотография висела. На этом этапе слово еще накрепко связано с ситуацией, неотделимо от нее.
Отделение слова от образа-ситуации происходит в возрасте где-то от полутора до двух лет, когда наступает овладение морфологией языка. Это период словотворчества, в недрах которого слова начинают сортироваться по морфологическим признакам. Возникают слова для обозначения предметов, отношений между ними, признаков и действий. Возникают первые классификационные схемы — зачаток использования знаний о мире для определения понятий и самых простых выводов. Не обладая еще способностью выделения категориальных признаков, мышление ребенка на этом этапе относится к тем типам, которые в начале - этой главы мы назвали конкретно- ситуационным и эмпирическим.
Когда малыша подобного возраста просят определить, что такое собака, он может, например, показывая на место укуса сказать: «Она меня вот сюда укусила». Конкретные и категориальные совокупности часто сосуществуют одновременно:
— Скажи, Андрюша, кто водит паровоз?
— Машинист. Дядя такой, он в будочке сидит.
— А кто ломает игрушки?
— Петька. Он нехороший.
И лишь постепенно, когда категориальное мышление становится преобладающим, на последний вопрос ребенок может ответить словом, сотворенным им в этот момент: «Ломатель».
В процессе дальнейшего развития ребенок последовательно овладевает различными типами высказываний. Сначала у него появляется способность к номинации, т. е. называнию предметов, затем он учится высказываниям, в которых локализуется местонахождение предметов. Чуть позже возникают императивы, в которых содержатся просьбы и приказания о тех или иных действиях. Затем возникают формы высказываний, предназначенных для описания различных событий и ситуаций. На этом этапе возникает возможность замещения невербальных образов-ситуаций правого полушария их вербализованными обедненными описаниями левополушарного типа. Потребность в коммуникации, общении компенсирует это обеднение, а сама коммуникация происходит на положительном эмоциональном фоне. На следующем шаге становится возможным выражение отношений между частями предметов и ситуаций, а также отношений принадлежности. Почти одновременно возникают тексты, в которых описываются качества тех или иных предметов, их прагматические и категориальные признаки. И лишь после этого ребенок овладевает такими сложными высказываниями, как вопрос или отрицательное утверждение.
Наблюдения за развитием естественных языков, сопоставление их в генетическом плане наводит на мысль о том, что путь развития человеческого мышления в разных местах земли с неизбежностью проходил одинаковые ступени, зафиксированные в языковых средствах. Этот путь пока еще не до конца ясен, многие участки его еще не исследованы, но в самом общем виде он включает в себя следующие семь этапов.
1. Улавливание связи между предметами или фиксация ее отсутствия при самом общем и недифференцированном понимании связи.
2. Выявление посессивной связи, т.е. связи во времени следования одних событий или ситуаций за другими.
3. Выявление партотивной связи, т.е. связи типа часть-целое или целое-часть.
4. Выявление контактно-дистанционных связей как во времени, так и в пространстве, т.е. введение отношений типа раньше, позже, далеко, соприкасаться и т.п.
5. Выявление связей объектно-субъектного уровня, с помощью которых становятся возможными высказывания о реалиях, находящихся вне субъекта, и его взаимоотношениях с ними.
6. Введение пространственных связей с отношениями типа снаруживнутри, большой- маленький, далеко-близко.
7. Введение и использование темпоральных (временных) отношений, отличных от дистанционных.
Эта совокупность этапов структуризации внешнего мира описывает постепенный переход от мира, в котором мифологическое и реальное тесно переплеталось и взаимодействовало, к миру, где эти два представления оказываются резко разделенными. В конце этой эволюции правое и левое мышление отделяются друг от друга, и возникает доминанта левого над правым.
Дети в своем развитии как бы повторяют движение по этим этапам, постепенно овладевая тем, что составляет основное достижение современного человека — понятийным мышлением.
-
-
14.01.2007 в 15:30Пора подвести некоторые предварительные итоги. В этой вводной главе сделана попытка дать эскизный очерк тех оснований, на которых строится человеческое мышление, и, в частности, человеческие рассуждения. Сформулируем все сказанное выше в виде набора кратких утверждений.
1. Обычное представление, что мышление человека рационально, что все рассуждения человека имеют вербализуемые посылки, в корне неверно. Рациональный компонент в мышлении занимает определенное место, а вербализуемый компонент — лишь небольшую часть этого места. Человеческие рассуждения основываются не только на левосторонних механизмах, но и на механизмах, характерных для правостороннего мышления. Эмоциональные рассуждения, рассуждения, опирающиеся на родительский пласт знаний, рассуждения на основе скрытых от вербализации аналогий и ассоциаций порождаются правосторонними механизмами и не погружаются в рациональные логические схемы. Вот пример диалога врача-психотерапевта с пациентом, у которого ассоциации и аналогии столь случайны и необоснованны, что его умозаключения строятся вне привычной человеческой нормы (диалог приведен в одной из статей известного специалиста в этой области А. Добровича). Реплики врача и больного маркированы буквами В и Б.
В.: Чем вы встревожены?
Б.: Я знаю, меня хотят убить.
В.: Почему вы так думаете?
Б.: Когда я шел домой, на улице стоял неизвестный человек.
В.: Что это значит?
Б.: Он хотел меня убить.
В.: Почему вы так думаете?
Б.: Он держал в руке пачку «Беломора».
В.: Что это значит?
Б. (со слезами на глазах): Убийство.
В.: Почему?
Б.: «Беломор» означает белый мор, гибель.
В.: Означает ли это еще что-нибудь?
Б.: Вообще, это название канала. Но в данном случае — намек, потому что меня хотят убить.
Цепь ассоциативных связей может оказаться зашифрованной и в текстах людей вполне здоровых, но с неподавленными механизмами правополушарного мышления. Поэзия и проза поэтов дают тому немало примеров. Достаточно открыть прозу или стихи Цветаевой, Мандельштама, Вознесенского, чтобы убедиться в огромном богатстве ассоциаций, сцепляющих между собой отдельные образы, картины и мысли.
2. Для выводов на уровне знаний ребенка и родителя (уровни С и Я в трансакционном анализе) характерна не полная форма вывода, а усеченная. При выводе на уровне Р посылки могут полностью или частично отсутствовать, подразумеваться или даже не осознаваться. В этом случае «бета» начинает выполняться всегда, когда некоторая ситуация пригодна для этого процесса. Ситуация не есть истинная посылка «альфа», вызывающая «бета», а лишь маркер той ситуации, в которой «Если «альфа», то «бета»«когда-то имело место. При выводе на уровне С посылки «альфа»порождаются не реальностью или убежденностью, что они имеют место, а желанием достижения «бета». Такие усеченные формы вывода чрезвычайно распространены в человеческой практике.
3. В основе многих рассуждений лежат преобразования на шкалах, с которыми соотносятся элементы рассуждения. На эти шкалы проецируются знания человека об окружающем мире и о себе самом. В этой главе подробно рассказано лишь об оппозиционных шкалах, но далее будут описаны и иные типы шкал. Приведем в качестве примера три шкалы, показанные на рис.7. Первая является шкалой тяжести уголовных преступлений. Чем правее лежит точка на этой шкале, тем более тяжелым считается преступление. На второй шкале отмечены сроки наказания, назначаемые за совершенные преступления, а на третьей шкале в некоторых условных единицах отмечены оценки способности заключенного к полному исправлению после наказания. Эти три шкалы на рисунке соответственно обозначены буквами П, Н и И. Пусть уголовный кодекс некоторой страны предписывает за преступление х1 применять наказание у1. И пусть ситуация (x1, y1) дает оценку шанса на исправление z1. Тогда если преступление х2 более серьезно, чем преступление х1 (например, x1 соответствует драке, а х2 — краже), то естественно ожидать, что наказание за кражу должно быть большим y1, а z2 должно быть меньшим, чем z1 или в крайнем случае совпадать с ним.
4. Убежденность в правоте посылок может иметь не только мифологическое обоснование, которое характерно при использовании родительских знаний, но и некоторую чисто личностную природу, связанную с отрицательными эмоциями, порожденными этими посылками. Если, например, некоторый факт вызывает у человека отрицательные эмоции, то он «вытесняет» его из зоны активности и человек «не замечает» его существования. Поэтому и выводы, которые следуют из этого факта, субъектом не реализуются, а многие из тех выводов, которые невозможны при наличии неприятного факта, могут порождаться. Вывод может основываться на неверных посылках, которые имеются у субъекта. Например, Наполеон был твердо убежден в том, что пароходы плавать по воде не могут. Он выводил этот факт из неверной посылки, что железо тяжелее воды и никакой железный предмет на поверхности воды держаться не может. Отказ от подобных заблуждений иногда приводит к переворотам в науке, как это случилось при отказе от идеи теплорода или при отказе от истинности пятого постулата в геометрии Эвклида. Наконец, справедливость тех или иных умозаключений может определяться совокупностью морально-этических норм, принятых в данном обществе. Сентенции типа «Справедливость — благо людей» или «Какова бы не была цель, не всякие средства допустимы» характеризуют подобные рассуждения. Очень часто за этими рассуждениями стоят типовые сценарии поведения, принятые в данном социуме. Примеры: «Я на тебя обиделась. Ты даже не поцеловал меня при встрече» или «Он увидел, что рядом с ним стоит пожилая женщина с тяжелой сумкой в руках. Ему стало стыдно, он тут же встал и предложил женщине сесть».
5. Использование одновременного существования различных миров приводит к тому, что могут возникнуть рассуждения, в которых участвуют противоречивые факты. Сейчас речь идет не о том случае, когда эти факты «разведены» по непересекающимся мирам, а о том, когда они присутствуют одновременно, в одном мире. Упоминавшиеся уже бореро одновременно люди и птицы, а край леса одновременно граница царства мертвых и живых.
Но противоречивость рассуждений выступает не только в этой форме. Человек, например, в состоянии хранить в своей памяти и при случае опираться на них как на посылки совершенно противоположные по смыслу утверждения. Фольклор любого народа буквально заполнен такими противоречивыми сентенциями: «Работа — не волк, в лес не убежит» и «Всякий труд от бога» или «Делу время — потехе час» и «Солдат спит — служба идет» или «Ученье — свет, а не ученье — тьма». Можно привести и еще более шокирующие логиков-пуритан примеры, когда в одной фразе утверждается, что одновременно имеет место некоторый факт и его отсутствие. Вот фраза из стихотворения Юнны Мориц «Море»: «Оно слепое и зоркое», а вот фраза из весьма популярной песни: «Речка движется и не движется, вся из лунного серебра». И такими откровенно противоречивыми высказываниями человек оперирует с завидной легкостью, усматривая смысл там, где логики отказываются его видеть.
6. Всякое рассуждение основывается на двух началах: собственно схеме рассуждения и принципах выбора именно этой схемы. Вторая компонента рассуждения в искусственном интеллекте называется схемой управления рассуждением. О ней мы будем говорить в гл. 5. Сейчас заметим только, что когда мы говорили об эмоциональном или религиозном рассуждениях, то в этих терминах отражалось наше представление об источнике, которым данное рассуждение управляется.
7. На последующих страницах книги мы столкнемся с немалым количеством других особенностей человеческих рассуждений: размытостью и неточностью посылок, своеобразными «рассуждениями по дереву», рефлексивными рассуждениями и многими иными видами человеческих способов утверждать то или иное. А начнем мы с удивительного открытия — силлогистики Аристотеля.